Пьер де Ронсар - Стихи о женском оружии

[citat]

Природа каждому оружие дала:

орлу - горбатый клюв и мощные крыла,

быку - его рога, коню - его копыта,

у зайца - быстрый бег, гадюка ядовита,

отравлен зуб её. У рыбы - плавники,

и, наконец, у льва есть когти и клыки.

В мужчину мудрый ум она вселить умела,

для женщин мудрости Природа не имела

и, исчерпав на нас могущество своё,

дала им красоту - не меч и не копьё.

Пред женской красотой мы все бессильны стали.

Она сильней богов, людей, огня и стали.

Ронсар

---

Анна Рорк

[без-пятнадцати-осень]

OZ

Элли, запомни: ищущий-то обрящет, но просьбами в небо спамить нельзя сгоряча. Обдумай старательно их, аккуратно вымащивая путь свой из хрупкого жёлтого кирпича. И наблюдай: песком заполняются трещины, буквами заполняется лист бумаги.

Когда самые жуткие сны твои станут вещими, вместо помощи и суда попроси отваги.

А когда в голове - солома и сухостой, и растаскивают их на гнёзда дурные птицы, попроси стать разумной, уверенной и пустой, чтобы богу было, где в тебе поселиться.

Знай, что сделана ты из особой, прочнейшей стали, - залатаются все пробоины, все прорехи, только, детка, когда почувствуешь, как устала, сердце проси, закованное в доспехи.

...Это в тебе живут и трусливый лев,

и глупый страшила, и ржавенький дровосек; ты придумала их, одиночеством заболев. Ты придумала их, ты придумала, Элли, всех.

Где твои туфельки, Элли? Где твой Канзас? Ты потеряна, да, но желанья придуманы мудро: все загадав, вспомни (в который раз!), что ты сама себе добрый волшебник Гудвин.

Страничка автора

на Стихи.ру

@темы: современная русская поэзия

---

Червяк на осеннем ветру - Мацуо Басё

[citat]

БАСЁ
ХОККУ
+ + +
«Осень уже пришла!» -
Шепнул мне на ухо ветер,
Подкравшись к постели моей.
+ + +
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
+ + +
Бабочкой никогда
Он уж не станет... Напрасно дрожит
Червяк на осеннем ветру.
+ + +
Утка прижалась к земле.
Платьем из крыльев прикрыла
Голые ноги свои...
+ + +
А я не хочу скрывать:
Похлебка из вареной ботвы
С перцем - вот мой обед!
+ + +
Вконец отощавший кот
Одну ячменную кашу ест...
А еще и любовь!
+ + +
Облачная гряда
Легла меж друзьями... Простились
Перелетные гуси навек.
+ + +
О ветер со склона Фудзи!
Принес бы на веере в город тебя,
Как драгоценный подарок.
+ + +
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
+ + +
Уж осени конец,
Но верит в будущие дни
Зеленый мандарин.
+ + +
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.

Басё

@темы: японская поэзия, хокку, Мацуо Басё, стихи в прозе

---

ПТИЧИЙ ДВОР - Николай Заболоцкий

[citat]

Птичий двор

Скачет, свищет и бормочет
многоликий птичий двор.
То могучий грянет кочет,
то индеек взвизгнет хор.

В бесшабашном этом гаме,
в писке маленьких цыплят
гуси толстыми ногами
землю важно шевелят.

И, шатаясь с боку на бок,
через двор наискосок,
перепонки красных лапок
ставят утки на песок.

Будь бы я такая птица, -
весь пылая, весь дрожа,
поспешил бы в небо взвиться,
ускользнув из-под ножа!

А они, не веря в чудо,
вечной заняты едой,
ждут, безумные, покуда
распростятся с головой.

Вечный гам и вечный топот,
вечно глупый, важный вид.
Им, как видно, жизни опыт
ни о чем не говорит.

Их сердца послушно бьются
по желанию людей,
и в душе не отдаются
крики вольных лебедей.


Заболоцкий

@темы: русская поэзия XX века, Николай Заболоцкий

---

Катарина Султанова

[Аверс]

В этом трейлере сплетены два стихотворения Катарины Султановой.

1000 и одна.

1000 и одна.

Мне говорили: увидишь, и в горле затихнет звук, кудри черные обволокут плечо, и дракон, что живет в позвоночнике, тут же расправит крылья и опустит голову на твои ключицы.
Мне говорили: в глазах тех не сыщешь дна, пропадешь и не вынырнешь - и погубит она тебя, и беда с тобой приключится.
Что любовь - это дар, книги, конечно, лгут: тысячи брошенок ищут твой стылый след, но когда ты заносишь над ними свои слова - сердце за сердцем падает в талый снег. Падает, угасая. Оставляя горькие полыньи. Я стою ближе всех обожженная и босая, прикрывая подолом кусочек живой земли: мы случились однажды - больше мы не смогли, и весна отказалась просить за нас. Платье мокнет в студеной твоей воде, не пуская под кожу смертельных фраз, губы бережно повторяют:
Все рассветы творятся только в живой душе, остальное лишь тени, лишенные Божьих глаз.
Остальное - лишь тени, лишенные Божьих глаз..
И твоя вода меня накрывает.

Вот он я, кто ранил, а после смиренно ждал.

Вот он я, кто ранил, а после смиренно ждал.
Оголенный провод, пустая комната и кинжал -
Я цветы наши срезал и больше их не сажал -
Без тебя я пустое место.
Мой позвоночник - 11 лезвий и 8 жал,
Ты ушла - я ни словом не возражал -
Лишь ладонь разжал,
Когда стало тесно.
Боль повсюду, куда бы я ни бежал,
Мое сердце никто так не обнажал -
Я бы вырвал его, похоронил, сбежал,
Но за мною тень твоя следует, как невеста.

У подножья ладоней июнь поменяет май,
Моя вечность, я терпеливый Кай -
Привыкай ко мне по кусочку, заново привыкай.
А сейчас закрывай глаза, засыпай.
Сколько я протяну вот так - мне доподлинно неизвестно.

@темы: видео, современная русская поэзия, Катарина Султанова

---

Марина Степнова "Безбожный переулок"

[Рррр]

читая эту книгу, я не прониклась ничем, кроме стихов. но зато стихи, обрывки, брошенные вскользь строчки, оказались действительно прекрасными. возможно, только ради и них и стоило книгу читать. мне захотелось собрать в одном месте всё, что удалось найти. вдруг кому-нибудь еще пригодится.

Владислав Ходасевич "Ласточки"

Владислав Ходасевич "Ласточки"

Имей глаза - сквозь день увидишь ночь,
Не озаренную тем воспаленным диском.
Две ласточки напрасно рвутся прочь,
Перед окном шныряя с тонким писком.

Вон ту прозрачную, но прочную плеву
Не прободать крылом остроугольным,
Не выпорхнуть туда, за синеву,
Ни птичьим крылышком, ни сердцем подневольным.

Пока вся кровь не выступит из пор,
Пока не выплачешь земные очи -
Не станешь духом. Жди, смотря в упор,
Как брызжет свет, не застилая ночи.

Георгий Адамович "Осенним вечером в гостинице, вдвоём..."

Георгий Адамович

Осенним вечером в гостинице, вдвоём,
На грубых простынях привычно засыпая…
Мечтатель, где твой мир? Скиталец, где твой дом?
Не поздно ли искать искусственного рая?

Осенний крупный дождь стучится у окна,
Обои движутся под неподвижным взглядом.
Кто эта женщина? Зачем молчит она?
Зачем лежит она с тобою рядом?

Безлунным вечером, Бог знает где, вдвоём,
В удушии духов, над облаками дыма…
О том, что мы умрём. О том, что мы живём.
О том, как страшно всё. И как непоправимо.

Андроник Романов "Канте хондо"

Андроник Романов "Канте хондо"

В электричке, в метро - ты не знаешь - за черным стеклом
Вдруг качнется Мадрид, застучат в темноте кастаньеты,
Будто шарканье сбилось со счета в пылу городском,
И поводит округлыми бедрами жаркое лето.

Задохнись, затяни канте хондо, давай, гитарист, -
Не угнаться сопелке за воем разнузданных станций.
Маракасы твои берегут твое не-постоянство,
И срывается голос и вьется нелеп и нечист.

Заглуши мою боль, закружи или в вихре таком
Дай понять мне хотя бы, что это творится такое.
Но уже раздвигает мне губы тугим языком
И сжимает запястья шальная Солеос Мантойя.

И сирень зацветает на левой груди у нее,
И ладонь как суденышко тонет в крахмаленных юбках.
За Кропоткинской - Господи! - имя второе мое
Вспоминает и тает за первым вагонным приступком.

Оглушен, оглоушен, я прибыл, пора выходить...
И качает походку портвейном такого разлива,
Что сначала бы выжить, подняться, вдохнуть, закурить
И опомниться и распрямиться легко и красиво.

Андроник Романов "Греческое"

Андроник Романов "Греческое"

Оного времени - ночь коротать, наблюдая,
Как превращаются в лица и заросли стены,
Как поднимают последнюю летнюю стаю
Старые греки на поиски новой Елены.

Только ни порта, ни заводи - станции мимо.
Соединяется с мертвыми спящее братство.
Слепо придуманной, не приходящей любимой
Это ль не время войти и со мной расквитаться.

Ловкой медведицей-девочкой, жимолость меда
С козьим смешав молоком, отогнать мои бредни,
В запахе тела расплавив душистые соты,
Петь до рассвета беззвучные гимны Деметре

И зазывать ворожею со свадебным тортом.
Я ль откажусь от соблазна ореховой пены
С капелькой крови ворующей мужа Елены,
С капелькой крови живой в этом царствии мертвом.

Осип Мандельштам "Не сравнивай: живущий несравним..."

Осип Мандельштам

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я согласился с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Я обращался к воздуху-слуге,
Ждал от него услуги или вести,
И собирался в путь, и плавал по дуге
Неначинающихся путешествий...

Где больше неба мне - там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых ещё воронежских холмов
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

Владимир Рецептер "А эта целовалась лучше всех..."

Владимир Рецептер

А эта целовалась лучше всех.
Пятнадцать лет и тысяча помех -
французский; и рояль; семья; "не время"…
Но между строк порой сквозила щель,
и языки сливались в вечной теме,
острей, чем стрелы, проникая цель.

А грудь её была тверда, смугла;
рука остановиться не могла,
легко скользя по животу и рёбрам
податливым, и острому бедру…
И нет стыда, и страх в уме недобром,
как будто я любил свою сестру…

И вот она влетает в дом ко мне
и жаждет оказаться в западне,
и маленькою дерзкою рукою
спешит узнать отличия мои…
В ней все от Евы или от змеи…
О Господи, да что это со мной?..

Прости, но разве скажешь между строк
о чёрной розе между стройных ног,
длиннющих, смуглых, тонких, как жердинки.
Душа моя, ты на моей руке…
Куда мне плыть в топлёном молоке…
Ты тоже помнишь эти поединки?..

Сойди с ума и здесь остановись,
где эти два ребёнка напряглись
в прекрасной и мучительной истоме.
"Люблю тебя!.. И всё, что хочешь, кроме…"

Эдуард Побужанский "Я на тебе не настаивал..."

Эдуард Побужанский

Я на тебе не настаивал,
прекрасная божья тварь.
Любил - как отвар настаивал,
и пил по глотку отвар.

Когда ты была поблизости,
из блажи не ближе, чем вздох, -
женщина Божьей милостью,
прости мне,
что я не сдох!

Дмитрий Полянин "Начинается песня густая, как волжская ночь..."

Дмитрий Полянин

Начинается песня густая, как волжская ночь,
Тяжело выступает, клокочет и стонет по-волчьи;
И жара нависает, и хмурится в заводях зной,
И могучую львиную лапу кладет тебе на плечи солнце.

Здесь безветрие встало на темных дубовых ногах,
Здесь сгибается небо под тяжестью вязкого лета;
И горбатые карлики прячутся в травах густых,
Карауля глухое паденье налившихся соками яблок.

Это новое имя в моей зародилось крови,
Это скалит восток свои крепкие белые зубы;
И на мягких ступнях приближается гибель моя
По восточным бурливым базарам, кричащим
и пьющим по-бабьи.

А ночами тоску начинает далекая выпь,
И корявою веткой в окно мое тычется память;
Это теплое детство мне на руку морду кладет,
Этот темный, упрямый волчонок и есть
мое нищее детство.

И любовь заскрипела соленым песком на зубах -
Прямо к горлу подходит тяжелая, пьяная полночь.
Я приветствую ныне глухое рожденье твое,
Ты, давно уж живущая в мире,
рождаешься полночью этой.

Георгий Иванов "Легкий месяц блеснет над крестами забытых могил..."

Георгий Иванов

Легкий месяц блеснет над крестами забытых могил,
Томный луч озарит разрушенья унылую груду,
Теплый ветер вздохнет: я травою и облаком был,
Человеческим сердцем я тоже когда-нибудь буду.

Ты влюблен, ты грустишь, ты томишься в прохладе ночной,
Ты подругу зовешь, ты Ириной ее называешь,
Но настанет пора, и над нашей кудрявой землей
Пролетишь, и не взглянешь, и этих полей не узнаешь.

А любовь - семицветною радугой станет она,
Кукованьем кукушки, иль камнем, иль веткою дуба,)
И другие влюбленные будут стоять у окна
И другие, в мучительной нежности, сблизятся губы...

Теплый ветер вздыхает, деревья шумят у ручья,
Легкий серп отражается в зеркале северной ночи,
И, как ризу Господню, целую я платья края,
И колени, и губы, и эти зеленые очи.

@темы: Георгий Адамович, Георгий Иванов, Осип Мандельштам, Владислав Ходасевич, современная русская поэзия, русская поэзия XX века, Андроник Романов, Владимир Рецептер, Дмитрий Полянин, Эдуард Побужанский

---

Серафима Ананасова

[Рррр]

попробовать

***
я журналист. служил в городской газете.
у меня два кредита и съёмная комната в двушке.
я состарился на полжизни и не заметил,
как слова меня превратили в большие уши.
я писал обо всём - о насильниках и маньяках,
поножовщине, наркоманах и дтп,
о погоде: "сегодня +10, слякоть",
и о том, как в детсадик приехал мэр.
по ночам я писал о бывшей - но это в стол,
сочинял стихи (без цели их в сеть сливать)
был несчастен. разбит. и как сокол гол.
и по венам моим вместо крови текли слова.
просыпался - слова по радио и в метро,
приходил на работу - словами писал про город.
даже ночью слова залетали в открытый рот,
застревая в горле.
я не мог рассказать, как тошно - кругом клише,
и в груде изнывал молчанья комок тугой.
я не ведал, куда же податься моей душе,
чтоб найти слова, не затасканные толпой.
всё до нас рассказали, остался сплошной репит,
да неважно о чём, говорят, а важнее - как!..
ненавижу слова. и тех, кто их говорит.
я - огромная пишущая рука.
но недавно я понял, что немы лишь лес и смерть
и отправился в глушь, где деревья мне стали кров.
отключил телефон и ноутбук, приобрёл мольберт,
и с тех пор не писал и не слышал проклятых слов.
я глазами в себя впускаю безмолвную красоту,
я сбежал из тюрьмы глаголов, созвучий, букв.
доверяю себя лишь молчанию и холсту,
обучаю мир и без слов понять меня как-нибудь.
я слова оставил влюблённым и подлецам:
ну хоть что-то ведь этим несчастным пора иметь.
как же сладко молчать - известно лишь мертвецам,
сумасшедшим, Богу,
и к счастью,
отныне
мне.


***
человек говорит другому:
всю жизнь меня мерили но не брали
я висел в магазине не имел дома
не был чьим-то пиджаком или шалью
всем я был то велик то мал
а кому-то не шёл по фасону
Бог меня плохо упаковал
я был неправильно расфасован
то ли натянут не на тот манекен
то ли перевесить надо поближе
максимум - я висел на руке
или валялся среди таких же
но никого так и не видел голым
никого не грел никого не красил
человек говорит другому:
видимо я нелеп и ужасен
видимо я не в моде или в беде
скоро отправлюсь на распродажу
там буду валяться в общей бадье
с кучей пятен дыр и растяжек
забери меня, хочешь бесплатно
я никем не ношенный и несчастный
но другой берёт соседнее платье
и идёт на кассу


***
рыба плавает под водой
ей неважно почему у неё плавники
в океане она или в реке
толстолобик она или кит
рыба плывёт по своим рыбьим делам
рыба ни разу не плакала и не лгала
у рыбы рыбий хвост и рыбия голова
рыба ест что положено и не спит
не имеет хмурый и недовольный вид
бог доволен рыбой и это факт
вряд ли рыба делает что-то не так
рыба не грустит о пропавшей зазря икре
не мечтает жить в пещере и на горе
не боится состариться и умереть
задохнуться в сетях рыбацких -
потому что рыба не умеет бояться

есть ещё такое - рыба не может петь
рыба не умеет выделиться в рыбьей толпе
рыба не ела черешни, не разрезала арбуз
и не влюблялась в ядовитых медуз
рыбе не вытирала слёзы её рыба-мать
рыба не различает Свобода или Тюрьма
рыба живет и в аквариуме и в пруду
не представляет адом нагретую сковороду
рыба не затоскует по океановым синим волнам
не выбросится от боли на побережье
рыбе единожды в жизни бывает больно -
если её для ухи разрежут

для того дана была эта рыбья задача
чтобы понять, несчастна ли рыбья доля?
ты в уме все решил про рыбу, а это значит
что про себя тем более


***
свет мой зеркальце, скажи
почему все люди вокруг миражи
почему так немыслимо мало правды и много лжи
почему лежачего бьют, говоря "лежи".

почему любовь моя от меня бежит.

почему самолёты бомбят людей, превращая в фарш
почему пацанята курят, чтоб быть постарше
почему на парадах в форме шагают марш
а потом забывают в разрухе своих героев

свет мой зеркальце, ну скажи, чего тебе стоит.

почему лекарства опаснее, чем болезнь
почему привыкнуть запросто, но не слезть
почему в маршрутках все выбирают сесть
на двойные сиденья по одному.
почему, скажи мне, зеркальце, им так хочется?
неужели и без того не хватает им одиночества?

почему красивые и молодые идут в расход
почему угасают их души из года в год
почему все привязаны к ноутам и диванам,
разбегаются прочь от жизни, как тараканы,
бегут от света.

расскажи мне, зеркальце, хоть про это.

что ж мне, милое моё зеркальце, так горчит
почему я не вижу замков, но держу ключи
почему по ночам во мне всё кричит
и таких же сотни в своих кроватях
как в горячке, до самого забытья.

посмотри, - говорит мне зеркальце, - повнимательнее.

и в ответ
отражаюсь
я.


***
ты, говорит мне мама, летаешь как мотылёк
в темноте
и свет от тебя далёк, и как будто бы всё не те
бабочки на твоем пути - порхают с тобою лето,
а потом исчезают куда-то.

я боюсь, что крылышки твои ссохнут, пока долетишь до света
и почувствуешь жаркие киловатты.

я говорю, мол, мама, что лучше лететь, чем глыбой
плыть
китом на холодной, давящей глубине.
я лечу без маршрута - и счастье летит во мне.
что до бабочек - век их короткий,
и это не их вина.
я одна.
и буду всегда одна.
воздух вязок, пахуч и зыбок.
мне так искренне жаль кита.

все печалится мама - второй ведь каждому нужен.
даже если не чувствуешь,
даже
если не хочется.
ну немыслимо крест свой волочь на одном плече.

говорю ей, мама, свобода - это не одиночество.
это - быть одному, никому не рассказывая,
зачем.

ещё!

@темы: современная русская поэзия, Серафима Ананасова

---

Ася Малюгина

[Рррр]

мироздание говорит: нечего ходить по всяким конкурсам, а тем более участвовать в них. всё равно ничего не обломится, зато найдешь всякое и опять будешь собирать в копилку. а накопительство - это болезнь. с другой стороны, море - тоже болезнь, еще покруче.

Море говорит

Море говорит: приходи ко мне, я твой друг.
Я приму тебя всякого, хоть с пустотой внутри.
Окуни в меня холодность своих рук,
Зачерпни соленой и соль со щеки сотри.

Я плещусь и гневаюсь. Мне здесь века стоять,
Берега мне жмут, затягивают в корсет.
Приходили все - сдаваться и покорять,
А вот другом быть не хотел ни один из всех.

Ну а ты пришел ко мне - ни отдать, ни взять,
Просто рядом быть, по-братски меня терпеть,
Говорят, нельзя забирать людей мне, нельзя, нельзя,
Только что мне делать теперь.

Я волнуюсь раз, я волнуюсь два, я волнуюсь три,
А судьба мне снова ставит то мат, то шах.
Если ты уедешь, с собою меня забери,
Ну хотя бы часть в холодных своих руках.

отсюда

@темы: современная русская поэзия, Ася Малюгина

---

[Аверс]

28.11.2015 в 21:10

Пишет  Тиренд:

Сколько ни вой в подушку,
Сколько глаза не три –
Она неизменно сидит у тебя внутри.

Чернее любой темноты, холоднее льдин.
Она возникает, когда ты сидишь один,
Когда понимаешь, что – в принципе – ты – один,
В постелях с любимыми, в самой большой толпе.

Когда не помогут молитвы и НЛП,
Все мудрые книги, психологов личных рать,
Уход в декаданс и вуду, ваниль и жесть.
Ты ел бы наркотики, лишь бы ее убрать,
Но с ними ей даже легче в тебя пролезть.
Ответ на вопросы – да что с тобой?

Ничего.

Когда ты лежишь в кровати своей без сна,
И мыслишь, что Бога придумали для того,
Чтоб только опять, опять не пришла она.

А друг тебе скажет – ты просто устал, поди,
А врач тебе скажет – понижен гемоглобин.
А ты её чувствуешь каждый момент в груди –
Холодную бездну из самых твоих глубин.

На награждении Оскаром, в ночь любви,
В темном подвале ногти себе грызя,
Носишь в себе, как её ты ни назови:
Имени нет, и измерить ее нельзя,

И лишь иногда скрывается —
Оттого,
Что к негасимому свету собой маня,
Греет огонь дыхания
Твоего
Несогреваемый холод внутри меня.

Автор kladbische (kladbische.livejournal.com)

@темы: современная русская поэзия, Саша Кладбище (kladbische)

---

Анна Шевченко

[Аверс]

Мы цитируем строки классиков, мы теряемся в токе времени,
Заливаем печали литрами, бьём костяшки, рифмуем боль.
Я привык говорить о разуме, как о самом тяжёлом бремени,
Моё жалкое содержание позволяет делить на ноль.

Моё жалкое содержание позволяет молиться глупости,
Разбиваться в попытках жалости, растворяться в потоках лжи,
Я привык говорить о совести, как о роскоши, сродни мудрости.
Я привык говорить об истине, как о чём-то, способном жить.

Мы твердим, что ничто не истинно, свято веря во бред синоптиков,
Мы бунтуем, лишь чтобы чувствовать, что способны ещё дышать.
Я привык наблюдать за смыслами сквозь различные призмы оптики.
Когда знаешь — то не торопишься.
Пока можно, прибавим шаг.

@темы: современная русская поэзия, Анна Шевченко

---

Николай Рыленков [ + полотно Левитана]

[Аверс]

Все в тающей дымке:
Холмы, перелески.
Здесь краски не ярки
И звуки не резки.
Здесь медленны реки,
Туманны озера,
И все ускользает
От беглого взора.
Здесь мало увидеть,
Здесь нужно всмотреться,
Чтоб ясной любовью
Наполнилось сердце.
Здесь мало услышать,
Здесь вслушаться нужно,
Чтоб в душу созвучья
Нахлынули дружно.
Чтоб вдруг отразили
Прозрачные воды
Всю прелесть застенчивой
Русской природы.

@темы: русская поэзия XX века, Николай Рыленков

---

А давайте кину видюшку.

[Аверс]

Стихи Маяковского. Исполняет Саша Васильев.



Лиличка!

Вместо письма

Слова

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

@темы: видео, Владимир Маяковский, русская поэзия XX века

---

Народное творчество.

[Аверс]

Как-то буднично всё и уныло…
Тянут камнем проблемы ко дну…
Дайте, что ли, верёвку и мыло…
Искупаюсь и в горы рвану!

@темы: автор неизвестен

---

Ириша Ершова

[Аверс]

Эта тяжесть в спине, этот хруст по ночам,
Эти приступы боли, бессилья.
Все что нам дает Бог, значит нам по плечам -
Это просто растут твои крылья.


вк
стихи.ру

@темы: современная русская поэзия, Ириша Ершова

---

[Рррр]

01.02.2015 в 01:26

Пишет  Heavy Rain:

сам-то понял, чо сказал?
хотел что-то сказать, но Желудова уже всё сказала за меня.
сам потом скажу как-нибудь, в другой раз.

*
невлюблённому жить гораздо проще и интереснее:
смотрит открыто, не находит себя во всех заунывных песнях;
не скулит, свернувшись бессильным клубком, "полюби меня, полюби";
невлюблённый лёгок, игрив; невлюблённый шутит, поёт, грубит,

в меру спит и ест; почитает свободу за высшее благо.
невлюблённый идёт к нелюбимому с белым флагом.

говорит обо всём, не стесняется одиночества;
в сказки не верит: вот приехал принц целовать её, а не хочется!
вот принцесса клялась до гроба любить его, но не любит.
невлюблённый не плачет и не кусает губы.

так и живёт: пуленепробиваем, бронирован, привит;
невлюблённый неуязвим и недосягаем

до ближайшей большой любви.

2.9.14.

*
так и будем жить; главное — не привыкать ни к чему на свете,
не вытаскивать хребты из самих себя, отыскивая структуру;
хор нестроен, оркестр пьян, играй на своём инструменте,
не особенно вглядываясь в партитуру.

шли письма счастья, не оставляя обратного адреса на конверте,
помни: захлебнуться можно живой водой и целебной микстурой;
и, прошу, давай оставим вечные темы любви и смерти
школьной программе
по литературе.

22.10.14.

*
а о том, что зима, не трезвонь.
вот бы сойти с ума, проколоть ладонь,
вдеть в неё якорь, забросить его туда,
где ни о чём не жалеется.
никогда.

встать и уйти, и громко захлопнуть дверь.
не возвращаться туда, где навряд ли ждут.
кровь успокоится, крепко затянут жгут.
если мы и ошиблись,
то не теперь.

сбудутся, сбудутся «если», «однажды», «вдруг»,
станет когда-нибудь просто и всё равно.
ноги уже нащупали мягкое дно,
чтоб оттолкнуться,
а всплыть – хватит сил и рук.

вроде бы так замыкается первый круг,
так продаются билетики на второй.
снег заметает цвет, заглушает звук,
с той стороны двери раздаётся стук,
гул, словно кто-то встревожил
пчелиный рой.

так создаётся лучшее из того,
что происходит
с тобой.

@темы: Ксения Желудова, современная русская поэзия

---

частушки

[Рррр]

а если кому-то, как и мне, грустно - то вот

@темы: Вера Полозкова, Алексей Цветков, современная русская поэзия, Дана Сидерос (lllytnik), Лев Оборин

---

Знаменосец Ира

[без-пятнадцати-осень]

Вроде бы не нашла ее стихов в сообществе. Но если вдруг пропустила, то все равно читайте, она мне нравится

Знаменосец Ира (Ира Ульянова)

***

Так стреляй, пока живо,
Куй, пока горячо.
И глаза даже - видишь, дамасские, словно сталь.
Я сейчас заведенная, быстрая как волчок.
Я - стеклянные брызги, невыставленный хрусталь.
Так стреляй, пока живо,
Какого ты черта встал?

Видишь, все что горит во мне - правильно и светло.
Видишь, сколько того, что не может гореть вообще.
Все что есть теперь - пусть обратится трухой, золой,
Ибо боль - это лишь неизменность во мне вещей.
Так сожги, что сгорает, а что не горит - разбей,

Хоть руками, хоть выстрелом,
Если сумеешь - криком.
Я фарфор, для которого больно остаться целым.
Так стреляй, пока это не стало казаться диким,
И не стало казаться - средство не стоит целей.

Я на коже почувствую взгляд твоего прицела.

***

попробовать ещё

***

Я тут, видишь ли, встала в четыре часа утра.
Мне не хочется спать, а обычно - наоборот.
Я беру Достоевского, Библию и Коран,
Собираюсь читать, но внезапно приходит кот.

Мой придуманный кот постоянно меняет цвет.
Он крадет мою трубку и курит ее взатяг.
Каждый раз он приносит кусочки чужих планет,
Говорит, что на каждой оставил своих котят.

Мой придуманный кот залезает ко мне в кровать.
Он становится серым и лезет ко мне под бок,
Я беру Достоевского, кот пролистнет Коран,
И насмешливо скажет: "Мухаммед не так уж плох".

Поднимается солнце, я делаю шоколад.
Мой придуманный кот уплывет кораблем в Алжир,
А оттуда по воздуху в солнечный Ашхабад,
И в дождливый, затерянный в серых холмах Чешир.

Ты приедешь сегодня, истрепанный, как всегда.
Побредешь по перрону, не сдерживая зевок.
Ты настолько похож на придуманного кота,
Что мне кажется - я не в праве любить его.

***

Ты хотел же стихов? Так пожалуйста, получай.
Строчки пачкают лист, как пролитый невкусный чай.
Я хотела писать о свободе и о войне,
А приходится только о том, что горит во мне.

Я хотела писать об обычных простых вещах,
О великом искусстве сочувствовать и прощать.
И том, что приду к тебе, через огонь и дождь.
А выходит, мой друг, что ты вовсе меня не ждешь.

И придется писать не о небе, большом и чистом,
А о том, что друзья начинают любить нацистов,
И о многом таком. Не умею, но научусь,
Только я не хочу, понимаешь ты, не хочу.

Я довольно писала о, тех, кто забыл про дружбу,
Кто на все "приходи" неизменно твердил "Не нужно",
Но однажды сама позабыла к тебе прийти.
И теперь я пишу, потому что чертовски больно.
Наша дружба течет сквозь разбитые пальцы солью.
Ну прости меня.
Ну прости.

***

Авель был скотоводом. Не строил себе жилье.
Только бойню для буйволов, чтобы не есть живьем.
Он играл на свирели, а в прочем - хранил молчание.
И стада отзывались и слушались и мычали.

Каин был земледельцем. Он пел, за сохой идя.
Он был первым, рожденным на этой земле. "Дитя, -
Говорили родители - Боженька добр ко всем,
Он услышит тебя, и обратно возьмет в Эдем".

Каин пел и молился, усталый, и сквозь печаль.
Каждый день в черной пашне молился, а Он молчал.
Каин пел неумело, и голос срывался в дрожь.
Но молчала земля под ногами, молчала рожь.

Говорили родители - Отче ответит в срок.
Уходил утром Авель по пыли степных дорог,
В час, когда проливается первая кровь зари,
И на брата смотрел. И не слова не говорил.

Авель думал про брата, что тот, словно бык - смешон.
Ну пахал и пахал бы, не лез к Нему на рожон.
Ну чего ты там выпросишь, раз на земле рожден.
Каин чувствовал - брат холоднее речных ундин.
Каин чувствовал, как остается совсем один.

Время первой жертвы пришло на конец весны.
Запах сладкой пыльцы жег глаза и дурманил сны.
Десять черных голов первородных вознес на алтарь пастух,
И молчал на ворчание брата, что хватит двух.

Бог забрал его жертву, небесным огнем сметя.
Каин нес на алтарь черный хлеб. "Ну давай, Дитя".
Говорили родители тихо, сквозь зной и чад.
Каин ждал с неба пламени божьего. Он - молчал.

"Авель, в чем я не прав, что я сделал опять не так?
Я люблю Его, я никому на земле не враг.
Я ни разу не трогал ни яблока, ни меча.
Почему он не взял мою жертву?" Но брат молчал.

Каин выискал в мусоре где-то у бойни рог.
Каин был угнетен, ошарашен и одинок.
"Если мне не соврали - Ты твари любой отец,
Может быть хоть сейчас Ты ответишь мне наконец!
Может брат хоть на что-то ответит мне наконец..."

Каин вышел в поля. Шел он, ног своих не щадя.
И в полях заколол божье чадо. Его дитя.
И блестел от крови самый первый клинок. Он жал
Брату руку, он плакал и он кричал,
Только Авель молчал, умирая.

И Он молчал.

@темы: современная русская поэзия, Ира Ульянова (Знаменосец Ира)

---

Крис Аивер

[Heavy Rain]

давайте я вам в глубокой ночи прекрасной Крисеньки запощу.

*
Странно, что больше никто не боится осени —
Вроде бы, если поздно, подбросит частник.
В сделках с собой почти неуместна совесть и
Я повторяю: это большое счастье.

Счастье смотреть и видеть, дышать, ругаться,
Освобождать из мешков золотые листья.
Думать о смерти, как о небесном плаце.
Думать, таким бойцом хорошо гордиться.

Осень пройдет. Город глазурью залит,
Холод выводит душу на новый левел:
Спички кончаются, девочка замерзает,
Преображаясь в снежную королеву,

Белые силуэты мелькают в окнах,
Время грунтует холст, выбирает ракурс...

Я, как последний трус, собираю по крохам
Свой ненаглядный, свой умирающий август.

Быть храбрецом значит устать бояться.
Знать, с чем бороться. Уметь разделить и вычесть.
Грея ладони, я становлюсь у кассы.

Помня, как быстро закончится всё, что после,
Я покупаю спички.

*
Просыпайся без четверти десять. Вставай, смотри,
Как уходят из глаз обрывки дурного сна.
Нынче твой ещё не рожденный будущий крик
Переводят взрывом в машинописный знак,

Фонтанирует страх, ты чувствуешь лёгкий люфт.
В голове замыкает единственно нужный контакт:
Подбирай себя из-под полога пыльных люстр,
Это - шанс оправдаться, тревога по всем постам.

Так
Бывший смертник сжимает сбитый с шеи замок.
Так
Песочный замок спасают от хищных волн.
Просыпайся. Ты видишь, рушится потолок.
Улыбается бог. Выходи к нему на балкон.

*
Просто повод задуматься: бродишь себе и пишешь,
Подмечаешь всякую трогательную небыль,
А в соседнем доме, где-то под низкой крышей,
Есть с десяток таких же. Дышат, тревожат небо.

Это просто задачка - пересчитай, сколько
Удивительных встретишь, пока добредёшь к бару.
Вещий голос разбит в миллион саднящих осколков,
Разноцветных бликов, капель большого дара.

Почему ты остался один посреди зовущих?
Почему ты отдельно от всей этой коммуналки?
Почему тебя слышно в грозу, почему ты лучше
Прочих передаешь пульсирующий сигнал?

По дороге в аптеку, в киоск, на пустом перроне,
Захлебнувшись от горя, в забеге по съёмным квартирам,
Прожигая себя алкоголем, в поту и в коме -

Если Бог однажды услышал тебя и понял,
Одного из толпы, услышал тебя и понял -

Никогда, пожалуйста, не прерывай эфира.

*
Рассказать или нет - результат все равно один:
В ледяное зеркало хрипло смеётся Кай.
Раскуси меня, говорит, разбери, раскай,
Я устал. Я похож на сотни таких же льдин.

Герда дремлет, свернувшись в питерской два-на-два,
Обнимая худые колени. Молчит и ждёт.
Так под утро его звенящая голова,
Обливаясь стихами, тычется ей в живот,

Так приходит рассвет, нелюдим и холоднорук,
Соловьи запевают хрупкое дореми.
Так вздыхает трамвай, вставая на новый круг,
Переполненный непроснувшимися людьми,

Так на самом зеркальном дне ничего совсем,
Только эхо выстрелов, капли свечной слезы.
Кай шагает с кровати в пасть городской попсе,
Проезжает насквозь метро пылевую зыбь.

Герда ждёт его дома, пристальный врач-хирург,
Невозможный синтез терпения и тепла.

И холодная ночь, завершая трамвайный круг,
Ледяную Неву пополам разбивает вплавь.

*
Солнце над городом - больше моей ладошки.
Левый сандалик станет пиратской шхуной.
Осенью пахнет листьями и тархуном
И ничего на свете не нужно больше.

Левый сандалик плавает в синей луже,
Мама листает сонник и пьет кофе.
В сказах Бажова дети похожи в профиль
На белокурых Лелей с маминых кружек,

Вечер - длиннее жизни. И, в общем, хватит
Пары часов на сказку, простуду, сон.
В левом сандалике гордо плывет солдатик,
Синим зрачком таращится в горизонт.

Кружатся тени, бесы дудят в свирели,
Мама прикрыла сонник прозрачной шалью:
Мы ни за что в мире не постареем.
Мы никогда друг другу не помешаем.

Лунный фонарщик звезды включает ярче.
Ветер запутал волосы на затылке,
Через две улицы, рыжий смешливый мальчик
С берега в воду пускает письмо в бутылке,

Пашке из третьей квартиры исполнилось восемь.
Солнце зашло, месяц - как долька груши:
Левый сандалик увозит солдата в осень,
Призраки улыбаются мне из лужи,

Сонник уютно дремлет под теплой шалью.
В сумке - тетрадки, мелки, пирожок-конвертик.

Завтра мне будет шесть. Я уже большая
И не боюсь соседей, собак и смерти.

*
Всё со временем проще, вроде партии в карты:
Так из "Как дела" друзья вырастают в "Как ты",
Никому не звонят - приелся спокойный голос,
Сухие факты.

Отпивая из общей лужи, лица не морщи:
Это ты превращаешь дружбу в святые мощи,
Улыбаешься, подправляешь большую повесть,
Считаешь общей.

Вряд ли кто-то просил уюта взамен объятий:
С каждым днём все лживей привычка не докучать им.
Подсчитай в ладошке - кто ты в конечном счёте?
На два пива хватит?

Нужно быть бесконечно храбрым, рыдая в трубку.
Приволакиваясь по косточкам к лучшему другу.
Хватит прятаться мятой пачкой последних сотен,

Попытайся еще раз.

Сожми руку.

*
а ещё она поёт здорово. надеюсь, не офтопик.

люблю её, короче.

@темы: видео, Крис Аивер, современная русская поэзия

---

Валерий Брюсов

[Аверс]

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье - в одной!

О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!

Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?

Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно...
Но я повторяю: люблю!

Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг...
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!

Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвие,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.

Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!

@темы: Валерий Брюсов, русская поэзия XX века

---

Мария Маркова

[Рррр]

читать

***
Под пологом -- под куполом -- под свода
тяжёлой крышкой -- в глубине холма --
с изнанки век -- из-под земли, откуда
никто не извлечёт нас, не прочтёт,
где мы лежим, спелёнутые туго
одной на всех крахмальной полосой,
и ждём распада, тления, озноба,
сияния, пощады, пустоты.

Пастушья сумка внешне так похожа
на кости мелких рыб, когда, созрев,
пустеет, истончается, светлеет,
просвечивает, стоя на ветру.

Она легко рассталась с семенами
и растворилась, съедена песком.
Она плывёт спокойно между нами --
с посеребрённой зеленью пескарь.
Она цветёт в подземных переходах,
но я не помню запаха цветка,
и, беспощадна в милости, природа
даёт ей кровь для первого глотка
мою. Куда тянуться без остатка
и припадать в итоге к чьей руке,
когда так зыбко, зябко, больно, сладко
и ничего не видно вдалеке,
когда земля въедается нежнее
и проступает знаковая вязь
корней молочных на открытой шее,
прервавшееся -- на зияньи фраз,
на стыке разговоров, на секрете,
на шёпоте -- продляется для нас,
и тесно жить становится на свете,
а свет сужался и совсем погас.

Ворочайся на неудобной койке,
под одеялом разоряй гнездо,
не прилетай к живым на подоконник
и не стучись настойчиво "кто-кто".
Какие коготки, какие перья,
какой глазок потусторонний сад
в земном увидел, не скажу теперь я.
Я тоже вижу чёрный виноград,
фольгу листвы и угольных дорожек
глубокий герметичный лабиринт.
Входящий в сад снимает вместе с кожей
с цветущих ран застывший коркой бинт
и предстаёт простой и непристойный,
у хора птиц выпрашивая хлеб
вчерашних слов, но ни слезы, ни стона,
и он стоит -- в беззвучии нелеп,
а хор поёт, приветствуя пришельца
всегласием, и тонет звук земной --
сердцебиение, бой памяти и сердца.

...я рыцарь смерти, что, скажи, со мной
не так, куда бегут в испуге травы,
зачем земля разверзлась и кричит
в нарядных лентах крови или лавы,
и почему слюна моя горчит?
Когда исчезла плоть, распались кости,
в горсти воздушной пухом стал я, бел,
не чувствуя ни зависти, ни злости,
чья тень мою накрыла колыбель,
кто разбудил меня, облёк в доспехи,
отправил в путь, и нет пути конца,
и сердца нет, а только ветер, эхо,
и дождь тревожит зеркало лица,
то искажая красоту, то снова
являя тайно, словно двойника,
и обнажая скрытую основу
любви и ревности, любви и языка.

Кто.

Кто.

Кто.

Прилетели гости.
На кухне хлеб. Не дрогнула рука.
Не чувствую ни зависти, ни злости.
Мне эта боль неведома пока.
Но я тебя узнала, птичка, призрак,
плечо-ключицы-шея-скулы-рот,
и, неужели, жизнь, сквозь эту призму
внезапно преломившись, пропадёт,
сквозь красоту пройдя, сквозь эту ласку,
омытая слезами, как водой,
и тень за ней скользнёт, и сразу ряской
затянет воздух тихий и пустой?..



***
Остановила маятник прибоя
и вижу небо дымно-голубое.
Скользит в воде живая нитка бус.
Я ничего на свете не боюсь.

Ещё под галькой прячутся окурки
и скрыт сухой травой велосипед,
ещё бегут по берегу фигурки
и не расползся, намокая, свет.
Ещё пишу и набело – успею.
Ещё никто не умер, не пропал,
и будет ночь – искать Кассиопею,
а нынче день – сквозь радужный опал.
Играет мир, цветёт, полупрозрачен.
Не происходит сдвига, нет конца,
а это значит… нет, уже не значит,
и кто-то машет вслед руками, плачет,
а на руках – чернила и пыльца.

Поставлен опыт. Опыт неудачен,
но мир опять цветёт, полупрозрачен,
а слов к нему уже не подобрать.



***
Кто-то смотрит, щурится слезливо.
Безобразен огненный закат.
Кто-то машет прошлому: "Счастливо!"
Выбирает книгу наугад.
Эта книга, выбранная слепо,
точно жизнь, прожитая нелепо.
Так и есть, дружочек, так и есть.
Пролистать назад не доведётся.
День закончен, полыхает солнце
и чернеет выгоревший лес.

Угольные иглы, пни и кочки.
Прорастает первым иван-чай.
Кости тела в облаке сорочки.
Разговора жёлтая свеча.
Долгой ночью видишь за границей
сна и яви таволги огни.
Короед с открывшейся страницы
по руке спускается. Моргни.
Если даже так не исчезает
текст, двоится, а слова – труха,
стань дождя холодными слезами
или чистым воздухом стиха.
Ты ли – ты? Никто не скажет внятно,
на ветру же слов не разберёшь.
На бумаге голубые пятна.
Это значит, ты – не ты, а дождь.
Это значит, с первого катрена –
переход к забвению, процесс
странного тревожного обмена,
и не будет никакого тлена,
только путь без света через лес.



***
Мы любим мир красивым, симметричным,
совсем простым. Вот полосы на платье,
вот переход через дорогу, вот
спираль судьбы и мнения чужого
водоворот.

Сковало вдруг дыхание, и кто-то,
как слово «астра», «астма» произносит,
и задыхайся, не успев до срока
ни распуститься, ни звездою стать,
а если бы — ad astra — мы и стали,
то только лишь терновыми кустами,
кровавыми пурпурными устами
и отражённым светом неживым.



***
Шевельнёшь рукою, открывая
белый шар слепящего огня,
поплывёт черта береговая,
растворятся звавшие меня.
Я спала в слоистом одеяле
тёплого течения, спала
в известковом розовом пенале –
белемнита мёртвая игла,
но когда светало и алело,
замирало море за чертой,
из своей травы окаменелой
выходили тени за водой.

Существа бесчисленные, кто вы,
если нет ни прошлого, ни слова,
чтобы вас на белый свет извлечь,
если сон проходит между делом,
и душа никак не может с телом
сочетаться, превратившись в речь.

Тихие подводные поминки,
причитаний бестелесных дрожь.
Кварцевые жёлтые песчинки
после сна в подол не соберёшь.
Между пальцев время прояснилось,
пустота безмерная приснилась,
и проснулась – тоже с пустотой.
Надо выйти и – до магазина,
но передо мною чёрно-синий
голос моря, словно смерч витой,
и уже совсем неразличимы
для меня два слова – «смерть» и «смерч».
В языке до срока без причины
безмятежно спит холодный меч
слов совпавших, и неважно, те ли
самые проходят сквозь меня.
Все они – бесчисленные тени
в невесомой раковине дня.

ещё!

@темы: современная русская поэзия, Мария Маркова